Подъемы по тревоге для военнослужащих 276-го
отдельного вертолетного полка, дислоцировавшегося в небольшом
белорусском поселке Боровуха, были делом обычным. Экипажи стоявших на
вооружении полка вертолетов Ми-8, Ми-24 и новых по тем временам Ми-26
активно привлекались на различные учения, для выполнения других задач.
Эскадрилья Ми-26, которых ласково называли "дельфинами", была незаменима
при перевозке грузов и десанта.
В десять утра в дверь вновь
постучал посыльный, и капитан Шерер отправился на аэродром. Трех бортов
первого вертолетного отряда здесь уже не было - они ушли на Чернигов.
Вслед за ними следовало отправиться и экипажам Ми-26 второго отряда, в
котором служил Сергей Владимирович. Старший штурман полка подполковник
Мансур Хабибулин провел инструктаж, выдал полетные карты, указал маршрут
полета (Мансур Набиулович тоже хлебнет изрядную дозу радиации над
чернобыльским реактором, но погибнет в Афганистане за год до вывода из
этой страны советских войск).
Из-за сложных метеоусловий
приземлиться пришлось на аэродроме Бобровичи под Калинковичами и
провести там целые сутки. А утром 28 апреля капитан Шерер с товарищами
прибыл в Чернигов. Действовали белорусские вертолетчики в составе
сводного отряда, в который также входили экипажи Ми-6 и Ми-8 из
украинской Александрии и один экипаж Ми-26 из Торжка.
Распорядок дня был жестким. Подъем в четыре утра. В пять часов
постановка задач на полеты и перебазирование из Чернигова на специальную
площадку в Чернобыль. Работали весь световой день. К восьми вечера
возвращались в Чернигов. На дезактивацию вертолетов уходило еще часа
три-четыре. В общем, ложились за полночь. Помыться успевали не всегда -
работал только один душ. С утра все повторялось сначала.
Площадка, где вертолеты загружали песком, свинцом и всевозможными
химическими средствами (Сергей Владимирович даже называет какой-то
порошок с косточкой вишни), располагалась километрах в пятнадцати от
разрушенного реактора. В первый день после трагедии эту смесь помещали в
специальные контейнеры и крепили их к вертолетам. Экипажам винтокрылых
машин приходилось зависать над реактором, открывать контейнеры, высыпать
их содержимое в развороченное взрывом жерло реактора и только после
этого покидать опасную зону. Делалось все это на высоте всего пятьдесят
метров. За один вылет вертолетчики получали серьезную дозу облучения,
которая строго фиксировалась специалистами. На второй день в работу были
внесены коррективы. На площадку загрузки доставили десантные парашюты и
специальные крепления, которые позволяли подвешивать купола к
вертолетам. Эти крепления спешно привезли из Киева, где их за ночь
выточили на одном из заводов. Теперь сбрасывать груз можно было быстрее.
Да и доза облучения экипажей заметно снизилась - до ста метров подняли
потолок полетов. И все равно по 1-1,5 рентгена за один вылет
вертолетчики набирали. А таких вылетов за день было с десяток.
После того как к Ми-26 подвешивались девять парашютов, в каждом из
которых было по тонне груза, "дельфин" брал курс на реактор. Задача
штурмана - точно вывести вертолет к точке выброски. По команде
руководителя сбрасывали парашюты с песком и "химией". Установленные на
Ми-26 приборы для определения уровня радиации зашкаливали еще при
подлете к реактору. От пыли, поднимавшейся из его жерла, не спасали
респираторы. Кроме них и свинцовых листов, которыми обкладывали
вертолетчиков, других средств защиты от радиации у экипажей не было.
Перед первым вылетом медики выдали вертолетчикам какие-то капсулы: "Если
в полете будет совсем худо - пейте!" К "лекарству" решили не
притрагиваться. А вот кефир шел "на ура" - ежедневно каждый экипаж
получал по ящику этого напитка. Он не только утолял жажду, но какое-то
время позволял не чувствовать металлический привкус во рту. Показания
индивидуальных дозиметров вертолетчиков снимались после каждого вылета.
Для того, кто набирал 25 рентген, полеты к реактору завершались. Эту
критическую дозу они выбирали буквально за три дня.
- Что больше всего запомнилось в те дни? - спрашиваю у Сергея Владимировича.
- Огромное черное пятно на земле, простиравшееся метров на пятьсот к
северо-западу от реактора в сторону Беларуси. Это был выброс
радиоактивных веществ. Поражало, что люди не представляли, какая
случилась беда - почти на всем протяжении полета от площадки загрузки до
атомной станции мы видели, как на полях кипела работа. Снизу нам махали
руками...
За несколько дней работы в чернобыльской зоне Сергей
Шерер и его товарищи по экипажу выполнили 19 вылетов к реактору,
сбросили в его жерло около 170 тонн груза.
В небе над
Чернобыльской АЭС побывала вся эскадрилья Ми-26 их отдельного
вертолетного полка. На смену экипажам первого и второго отрядов
прилетели вертолетчики из третьего отряда. Сергей Шерер вспоминает, как
перед отъездом из опасной зоны на столе появилась фляжка со спиртом.
Вертолетчики выпили, пожелали сменщикам успешной работы.
Часть
отработавших в чернобыльской зоне экипажей забрал прилетевший из Москвы
самолет Ту-134. Предварительно у вертолетчиков изъяли здорово "фонившие"
летные комбинезоны и выдали новые. Капитана Шерера тоже направили в
Москву - в центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь.
Он с улыбкой вспоминает, как на аэродроме Чкаловский их встречали
облаченные в индивидуальные средства защиты медики. В течение трех
недель вертолетчики проходили медицинское обследование и лечение.
Практически у всех обнаружили повышенное содержание радиоактивного йода в
щитовидке. Неслыханной роскошью показалось белорусским вертолетчикам
красное вино, которое входило в курс лечения. Ведь как раз в это время в
стране развернулась тотальная антиалкогольная кампания.
Домой
вертолетчики возвращались поездом. На Белорусском вокзале в Москве
проводили радиационный контроль всех прибывавших из загрязненных
регионов поездов. Бортмеханик, прапорщик Владимир Попов, шутник и
балагур, попросил "обследовать" его. Улыбаясь, женщина поднесла к
волосам прибор. И тут улыбка начала медленно сползать с ее лица...
Несмотря на усиленную дезактивацию, "фонили" и вертолеты ликвидаторов.
Но еще почти год экипажи летали на видевших последствия чернобыльской
трагедии Ми-26. Когда "дельфины" в последний раз поднялись в небо,
вертолетчики и техники не стыдились слез...
Чернобыль не
пощадил ликвидаторов. Спустя несколько лет ушли из жизни командир
вертолета капитан Виталий Жуков, бортинженер капитан Виктор Попичко.
Вслед за ними командовавший 276-м отдельным вертолетным полком полковник
Владимир Бульба, помощник командира вертолета капитан Сергей Лепехин,
бортмеханик Петр Белошицкий. Нет уже в живых и командира эскадрильи
подполковника Владимира Славникова (после работ в чернобыльской зоне он
был представлен к званию Героя Советского Союза, но получил орден
Красной Звезды). Ушли из жизни и многие другие однополчане Сергея
Шерера. Ежегодно оставшиеся в живых вертолетчики собираются вместе,
чтобы почтить память своих товарищей, с честью исполнивших свой долг в
смертельной схватке с радиацией.
|
